За окном постепенно стихало бодрое щебетание птиц, вместе с собой забирающих последние солнечные лучи; один за другим загорались уличные фонари, разрывая сгущающиеся теплые летние сумерки. Но Бордо продолжал жить даже ночью, не позволяя замолкнуть ни шумным моторам машин, ни что-то радостно восклицающим на французском прохожим.

Бордо, по-своему, совсем не походил на дождливый Амстердам, видящий просвет из-за облаков раз в пару недель, но оставался всё таким же беззаботным городом со своими тайнами, одну из которых удалось обнаружить за стеллажом местной библиотеки. И... наверное, именно поэтому уговор был оставаться исключительно в Нидерландах и не совать носа наружу: в Нидерландах был Ксандр, согласившийся на время побыть надсмотрщиком - потому как слово "гид" к вампиру, почти всегда отсутствующему и выполняющему соглашение через разве что камеры отеля и пересуды его жителей, применить Мия не могла, - и местный Князь, с которым у Виктора были хорошие отношения.

В Нидерландах ей было бы безопасно. Разумеется, настолько, насколько бы это позволило пребывание на одном континенте с Анхелем Мора, которого во Флоренции избежать удалось разве что чудом.
Знал бы Макс - не преминул бы хорошенько нарычать на непутёвую, вставляя мозги на место.
Знал бы Виктор...

Девушка прикрыла глаза, откидываясь на широкой кровати и запрещая себе любые мысли о вампире, непременно обещающие закончиться сомнениями. Они бы обернулись неуверенностью, а та, в свою очередь, сама собой бы забронировала билеты обратно в Амстердам, под чужое клыкастое крылышко. Туда, где ни Анхель, ни его приспешники её точно не смогут найти, слишком увлечённые погоней в Штатах - раз уж сорвалась засада в Гальдштате; к светским разговорам с Софией и того кружева, которое приходилось выплетать словами, нет-нет - но чувствуя себя натуральной белошвейкой. В... безопасность?

Шумно выдохнув, Мия уставилась в потолок, недовольно хмуря брови на собственное малодушие: ну уж нет. Она уже добралась так далеко в поисках правды о пророчестве, уже успела потерять новообретённого друга, всего-то решившего ей подсобить, а значит, точно не станет идти на попятную. Просто развивать дар Луны было недостаточно; просто избегать испанского Князя - тоже. Хэмилтон была готова поклясться на собственной (наверное, не самой людской теперь, но что поделать) крови, что в прочих посылках от загадочного анонима хранится ответ на все её вопросы. Или, хотя бы, самый важный: кем на самом деле является Рождённая Луной, и что ей теперь с этим всем делать.

И с собой. Потому что вряд ли Море так сильно хотелось отомстить всего лишь какой-то смертной, случайно сорвавшей его... трапезу: не с таким складом ума становятся Князьями и власть удерживают на протяжении веков, даром, что тот же Вуд его считал архаизмом с устаревшими понятиями. Должна была быть другая причина тому, что в Америку был отправлен Охотник - стоящая причина. То, что Мия оказалась замешанной в древнем пророчестве, вполне подходило.

Болезненно морщась и потирая виски, слишком увлечённая распутыванием клубка интриг испанца, девушка наконец поднялась с кровати и подошла к окну. Бордо, не смотря на стремительно приближающийся поздний час, и не думал спать, уделывая бодростью не менее шумный Париж, или, того более, Лос-Анжелес. Казалось бы, никто никогда не отдыхал в Городе Ангелов, не обременённый проблемами бессмертных и ликантропов.

О которых, конечно же, думать всё ещё не стоило, занимая голову адресом, наспех начёрканном на каком-то библиотечном листке, и старательно не гипнотизируя взглядом экран телефона с одним-единственным номером, на который до дрожи в пальцах хотелось позвонить. Останавливала только мысль, что за Атлантикой по-прежнему был день, а адресат по ту сторону должен был хотя бы как-то восполнять силы, потраченные на Охотника. Да и что она скажет ему? Долго врать о своём местонахождении всё равно не получится, один звонок Ксандру сведёт на нет все её старания. Признаваться прямо сейчас, что последнюю неделю она была где угодно, но не в Нидерландах, тоже казалось чем-то близким к предательству - по крайней мере, Хэмилтон не сомневалась, что именно так её действия и расценит тот, кто больше всего ценил контроль.

Как ему объяснить, что сидеть в Амстердаме, пока шанс сам шёл ей в руки, а развязка казалась невыносимо близкой, она просто не могла? Ведь чем быстрее решится вопрос её "проблемности", тем быстрее она сможет слезть с шеи своих невольных покровителей - пусть сердце невольно сжалось от этой мысли. Слишком уж привычной стала мысль, что Макс и его стая, малыш Шон и умудрённый опытом Конрад стали неотъемлемой частью её жизни. Пусть виной всему был Долг крови, пусть; на душе было не по себе, как только о себе напоминало знание, что вечно с оборотнями ей водиться не получится, ради их же спокойствия и всё той же осточертелой безопасности.

Мия невольно закусила губу, бездумно рассматривая разблокированный-таки телефон и высветившийся список контактов. Палец предательски завис над нужным номером, перечёркивая все прежние доводы и, словно в насмешку, требуя наконец начать звонок. Хотелось слышать Виктора. Нет, не так - хотелось видеть его, по-настоящему, а не через целый океан; хотелось вернуться домой и раствориться в запахе знакомого парфюма и сильных объятиях. С какого момента дом Ван Арта ей стал и её домом, она не помнила, как и не сразу могла сказать, когда хоть раз чувствовала к мужчине что-то подобное. Не говоря уже о вампирской части - раз уж о существовании сверхъестественного она слыхом не слышала, и вообще, когда это её жизнь стала напоминать "Сумерки"? Повезёт, если больше никаких сюжетов подростковых книжек ей не подвернётся, а то окажется внезапно, что и Авалон с фэйре существуют, а её, Мии, кровь может позволять вампирам без последствий находиться на солнце.

Или как там было с героиней Пакуин.

Мерный стук в дверь девушка встречает безрадостной гримасой, не двигаясь с места и не думая открывать. Если кому-то сильно надо было, добраться до неё могли и утром, как все нормальные люди, а администратор отеля определённо имел свои ключи, чтобы открыть при случае крайней необходимости. Только вот, вопреки надеждам, незваный гость уходить и не собирался, вызывая очередную волну раздражения.

- "Не беспокоить", не видите, что ли? - бросила она, специально повысив тон и на секунду прислушиваясь: вдруг, кто бы ни стоял за дверью, говорил по-английски и мог понять, чем так недовольна хозяйка номера. Не повезло - стук снова повторился, всё тот же размеренный троекратный удар. Хмурясь, Хэмилтон прикрыла глаза, концентрируясь на слухе; в теории, если понять, кому так приспичило её внимание, можно было бы разобраться, как от него избавиться - в конце концов, на визитёров в это время, когда через несколько часов ей идти на важную встречу, у неё сил не было. Все звуки и ощущения растворились, кроме фигуры за дверью, от которой ощутимо веяло напряжением, тщательно подавляемой злостью и толикой разочарования. Американка вздрогнула, на секунду снова возвращаясь мыслями к тому, от кого ожидала получить такой букет, узнай он о её европейских каникулах. Но Виктор ведь... не мог прибыть во Францию, именно в этот отель? Правда?..

Осторожно, словно имея дело с диким зверёнышем, она подошла к двери, несколько раз глубоко вдыхая, прежде чем повернуть в замке ключ. Напустила на лицо самое спокойное и благожелательное своё выражение и решительно открыла ночному гостю, сразу же упираясь взглядом в непроницаемо-черную ткань рубашки. А спустя мгновение - в такие же глаза её хозяина, молча рассматривающего девушку в ответ.

"Черт!", панической мыслью пронеслось в голове, в то время, как сама Мия растянула губы в удивлённой улыбке, изо всех сил стараясь делать вид, что ничего непоправимого не случилось, и всё идёт по плану. Крайне болезненному и очень неприятному, но плану.

- Проходи, - вместо приветствия шепнула она, посторонившись и, дождавшись пока её визитёр последует приглашению, закрыла дверь, снова запирая её и на пару секунд прислонившись к тяжелому дереву лбом. Вот сейчас... будет плохо. Вопрос в том, кому, насколько, и не потащат ли её волоком обратно в Штаты, срывая встречу - в лучшем случае, потому что от одной мысли о худшем исходе, в котором с бедовой студенткой рвут все контакты, от ужаса темнело в глазах.

Подпись автора

ГЛЯЖУ В ТЕБЯ И ВИЖУ ГЛУБИНУ, НО ОТ НЕЁ НИ СЕРДЦУ, НИ УМУ
                — ТАКУЮ ОБНИМУ ЛИ, ПОДНИМУ? ОТКУДА ТЫ ВЗЯЛАСЬ, ДА И НА ЧТО МНЕ?

                  НА СЕРДЦЕ ДЫМ, В УМУ НЕЯСНЫЙ ШУМ. НА ЗЕРКАЛЕ, В КОТОРОЕ ГЛЯЖУ,
БЛЕДНЕЕТ НАДПИСЬ «я не вывожу»                                     
                              но кто вот написал её, не помню
[q.] wasurenagusa, shady & sarah