And these secrets are all that we've got so far
The demons in the dark, lie again,
Play pretends like it never ends
This way no one has to know
x x x

Темнота, окутывающая пространство вокруг по ночам, кажется успокаивающей, но я знаю, что это ощущение обманчиво. Я никогда не страдала бессонницей, наоборот, никто не прогуливал утренние пары в школе чаще меня, и это был неоспоримый факт; но здесь, на чужой мне территории, расслабляться не хотелось ни на минуту. Я знаю, что несмотря на тишину и ощущение, что все вокруг давным-давно спят, все равно найдется хотя бы одна пара глаз, что станет бдительно следить за мной в моих ночных похождениях. Как здорово, что я умнее, не правда ли?

Осторожно выглядываю в широкое окно своей комнаты, простреливая внимательным взглядом пустынную дорогу вокруг. Ни души, время близится к половине второго ночи, и если я хочу успеха для своего ночного предприятия, выходить нужно немедленно, пока не наступил рассвет. Я складываю крылья за спиной, чтобы даже случайно не вызвать дуновения воздуха вокруг себя, и с сожалением расстаюсь с туфлями на высоченных каблуках, которые частенько выполняли роль грозного оружия, но сейчас стали бы лишь дополнительным источником звука. Борюсь с желанием посмотреть на себя в зеркало, чтобы проверить, все ли в порядке с волосами и макияжем; какая разница, во-первых, вряд ли ангел вообще обратит внимание на мою внешность, во-вторых наше с ним "свидание" вряд ли продлится больше одной минуты. Проверяю, на месте ли ключ от его комнаты в заднем кармане моих облегающих штанов; интересно, когда я вчера стащила его у Зигзы, он действительно не понял, или только сделал вид? Крайне тяжело понимать, кто здесь твой враг, а кто на твоей стороне на самом деле; поэтому я предпочитала надеяться только на себя, и ни на кого более. Поддеваю замок на своей двери пальцами, в надежде, что успела заслужить доверие Мальбонте или хотя бы Абриэля, а потому меня наконец перестали запирать; естественно, он не поддается, и я тихо чертыхаюсь себе под нос, оценивая доступные мне варианты. Лезть через окно и возвращаться назад в дом − слишком долго, ломать дверь − слишком шумно, ждать до утра − невозможно. Я вздыхаю, и с сожалением отдираю от своего топа тонкую металлическую пластинку, которая удерживала собой пару кусочков ткани. Пара ловких движений руки − и она превращается в элегантную отмычку, которую я использовала уже множество раз, и, надо сказать, крайне успешно. Повозившись с замком пару минут, я, наконец, открываю дверь, и выскальзываю в коридор со всеми мерами предосторожности.

Двигаюсь бесшумной тенью, даже не дыша для верности, пока не добираюсь до нужной мне двери в самом конце коридора. Аккуратно поворачиваю ключ в замке, и тут же захожу внутрь, переводя дыхание в облегчении. Глаза тут же привыкают к полумраку, и то, что я вижу, заставляет меня замереть в потрясении. Я, конечно, знала, что Абриэль выбил мне лучшую комнату для пленников, но даже она до этого момента казалась мне не более, чем дырой. Теперь я понимала − в сравнении с жилищем Дино мои хоромы можно было назвать настоящим королевским дворцом. Сюда поместилась лишь кровать, стол, тумбочка с тусклой лампой и шкаф; не было ни ковров и книг, как у меня, ни дивана, на который мог сесть кто-то из посетителей, а окно было таким крошечным, что сквозь него вряд ли можно было что-то увидеть. Я тяжело вздыхаю, переводя настороженный серый взгляд на Дино. Он сидит на кровати с идеально ровной спиной, скрестив ноги и закрыв глаза, явно глубоко погруженный в медитацию; то ли не хочет отвлекаться, то ли нарочно делает вид, что не заметил меня. Я приближаюсь, щелкая пальцами у его лица; не получив никакой реакции, хочу протянуть руку, чтобы дотронуться до его лица, но в этот момент он открывает глаза, и я замираю, будто застигнутая на месте преступления, с неловко протянутой к нему рукой. Мое оцепенение длится ровно секунду, а затем я прокашливаюсь, выпрямляясь с царственной осанкой и таким независимым видом, словно это он ворвался ко мне в комнату в самый неподходящий момент, а не я.

− Привет, − мой тон достаточно ровный, и на секунду мне хочется извиниться за то, что я помешала ему, но это желание крайне быстро проходит. − Люцифер просил передать, что мы забираем Вики и улетаем домой завтра ночью. Будь готов. Я принесла твой ключ, и пожалуйста, Шепфы ради, не потеряй его. Вряд ли я смогу достать второй. − на этом моменте мне стоило бы оставить ему ключ от комнаты, и незамедлительно убраться к себе, но я почему-то медлю, охваченная странным чувством волнения и тревоги за него. Ногтями подцепляю ключ, и тянусь, чтобы отдать, но в ту же секунду хмурюсь, машинально опускаясь на кровать рядом с ним. − Что с твоими руками? − вопрос вырывается у меня прежде, чем я успеваю это проконтролировать; неровный свет лампы освещает заживающие кровоподтеки на его костяшках, и кожу, которая совсем недавно была содрана. Медленно, словно боясь дотронуться до кого-то смертельно опасного, я кладу ключ в узкое пространство кровати между нами.

Лучше бы мне было убраться отсюда как можно скорее.

Отредактировано Mimi (2021-01-08 15:26:32)

Подпись автора

,, но жить с ней — как в аду: что ни день,т о    о ч е р е д н а я   п-ы-т-к-а.  иногда мне кажется,
что когда-то я подписался на каждодневный БДСМ // без стоп слова ,,

вьется светлым локоном моя злость
шёлковой нитью ненависть
скажи мне, как тебе удалось
разбудить моих демонов?
x x x

Доверять ему − самая ужасная идея, которая только могла прийти мне в голову. Наступившая война, что разделила на всех на противоборствующие стороны, очень явно и живо обнажила пороки и стремления каждого. Вчерашний друг легко мог стать тебе врагом, и наоборот, помощь зачастую приходила из неожиданных мест, оттуда, где ты и не ждал ее получить. Стремления моего ближайшего круга общения были мне хорошо знакомы; я приблизительно представляла, кто и за что будет сражаться в грядущей битве против Маль-бон-те. Представляла мотивы кого угодно; но только не его, этого ангела со слишком темной душой, который сейчас сидел передо мной с самым невинным и безмятежным видом. − Разве в детстве тебя не учили, что лгать − это нехорошо? − медленно интересуюсь, прищуриваясь, пока мои серые глаза словно видят его насквозь. Мне не составляет ни малейшего труда уловить тонкий след его энергии, которая вилась вокруг нас, и намекала мне повернуть голову влево; присмотревшись, я замечаю трещины в стене и оставшуюся штукатурку, получая ответ на свой вопрос о его руках. Я тяжело вздыхаю, стараясь выкинуть эти кровавые картины из своей головы; умоляя себя не погружаться в его проблемы до самого дна, когда мне уже не хватит воздуха, и я ни за что не смогу вынырнуть обратно.

Его следующий вопрос заставляет меня удивленно поднять брови, и вновь устремить дерзкий взгляд к его бледному лицу. Он серьезно думал, будто я стану посвящать его в детали нашего плана после того, что сделал его отец? После того, что он сам сделал со мной? Слабый внутренний голос пытается напомнить мне о том, что своей жизнью и тем, что я вообще сейчас могу свободно дышать, я тем не менее обязана этим самым разбитым ангельским рукам; и это выводит меня из себя еще больше, вызывая новые и новые вопросы в моей голове. Пауза затягивается, когда я, наконец, усмехаюсь, устраиваясь на своей половине кровати с таким независимым видом, будто это он заглянул ко мне в гости на огонек. − Ты недооцениваешь нашу с Люцифером степень влияния на других. И конкретно мою степень влияния на мужчин. − медленно усмехаюсь краешком губ, переводя взгляд на ключ, что все еще лежит между нами. Я понятия не имела, пожалею ли о том, что освободила его, дав шанс сбежать вместе с нами обратно в школу, не оставив гнить в лагере Мальбонте, или же напротив, порадуюсь, когда он будет на нашей стороне; отчасти этот жест был неосознанным жестом благодарности за мое спасение, даже если я никогда в жизни не признаю этого вслух.

Чувствую, как воздух в небольшом пространстве комнаты между нами вибрирует от напряжения, отчасти признавая, что виной этому моя злость на него и непонимание его поступков. Наверное, если сейчас я не воспользуюсь шансом получить ответы, больше его не предоставится никогда. Делаю один глубокий вдох, и медленно произношу на выдохе: − Но знаешь, если вдруг тебе захочется остаться здесь, помогая Фенцио или Мальбонте в их чертовом завоевании мира − я даже не буду удивлена. Просто скажи, как ты мог столько времени не замечать, что твой отец настоящее чудовище?! − осознаю, насколько резко или обвинительно могут звучать мои слова, но мне н-а-п-л-е-в-а-т-ь,  я ведь здесь не для того, чтобы быть тактичной или носиться с его чертовыми чувствами. Разве он хоть когда-то думал о моих?..

Теперь я словно прозрела, словно могу видеть наверняка, заглядывая в самую суть. Несмотря на светлые ангельские одежды, на рубашку с высоко закатанными рукавами, тьмы в нем так много, что я практически чувствую что-то родственное, тождественное мне самой, каждый раз когда он, словно борясь с собой, поднимает на меня взгляд. Я слишком запуталась; я не знаю, что он сделает, если я вдруг повернусь к нему спиной, постаравшись довериться. И самое главное − не знаю, хочу ли проверять. Мои серые глаза встречаются с его по-прежнему безмятежным взглядом, и я неосознанно слегка подаюсь вперед, словно хочу, чтобы он наверняка услышал и осознал каждое мое слово. − Или любовь к причинению боли другим в вашей семье передается генетически?.. − не хочу вспоминать, но все равно вспоминаю, чувствуя, как фантомной болью начинают ныть позвонки на моей шее. Он едва не убил меня, и я вряд ли сумею стереть это из своей памяти; также как никогда не найду ответ на вопрос о том, зачем он собственными руками вновь вернул меня к жизни.

Подпись автора

,, но жить с ней — как в аду: что ни день,т о    о ч е р е д н а я   п-ы-т-к-а.  иногда мне кажется,
что когда-то я подписался на каждодневный БДСМ // без стоп слова ,,

Мои слова бросают спичку в его и без того облитое бензином тело, и все, что мне остается ‒ не без удовольствия наблюдать за тем, как он загорается за одну секунду. Словно по щелчку моих тонких пальцев. Заточение в одиночестве явно повлияло на его настроение не самым лучшим образом; в конце концов, в школе были тренировки и помощь другим ученикам, на которую можно было бы отвлечься. Здесь же ‒ ничего, кроме пустоты и собственных мыслей, которые циркулировали по кругу. Я понимала его, как никто другой, эти несколько дней в заточении свели с ума даже меня, при том что я ежедневно с кем-то общалась, и в целом не позволяла себе падать духом, напоминая о том, что нам всем еще предстоит длинная дорога назад. Домой. Но Дино, кажется, уже сдался; иначе как объяснить то, что мои пропитанные ядом слова настолько быстро и точно бьют в цель, словно он пригласительно нарисовал мишень на своей грудной клетке, доверчиво говоря мне, что я могу нанести свой удар?

Я улыбаюсь ему, и от этой улыбки веет холодом и удовлетворением одновременно. Я не ожидала, что он настолько быстро выйдет из себя, поддавшись на мою откровенную провокацию. Неужели его хваленые медитации не заряжают его чертовым покоем и благостными настроениями, м? Я почти открываю рот, чтобы спросить его об этом вслух, но его взгляд, которым он одаривает меня, определенно не сулит ничего хорошего, словно он успел прочитать мои мысли. Улыбка медленно сползает с моего лица; тело напрягается, и я собираюсь в клубочек на кровати, все сильнее сжимаясь с каждым произнесенным словом, которое он весьма безжалостно впечатывает в меня. ‒ Что? ‒ переспрашиваю тихим, угрожающим тоном, а в моих глазах сверкает ярко-рубиновый отблеск. Я умоляю себя остановиться. Если бы я знала хотя бы одну молитву, которая привела бы нас обоих в чувство, заставив, наконец, оставить друг друга в покое, прекратив изматывать раз за разом, я бы давным-давно начала читать ее вслух. Но в глубине души я прекрасно осознаю, что нам теперь уже ничего не поможет.

Теперь останется только наблюдать за тем, как все вокруг горит в пламени.

‒ Я не просила тебя этого делать, справилась бы сама! ‒ в одну секунду поднимаюсь на ноги, говоря вслух откровенную ложь; подталкивая себя яростным чувством несправедливости, которое обжигает меня изнутри. Рядом с ним я всегда чувствую себя хуже, гораздо хуже, чем я есть на самом деле; словно все мои пороки и недостатки выкручивают на максимум, как переключатель громкости на радио. Напоминая мне, кто я такая на самом деле; несмотря на прекрасное лицо, лишь тьма и пустота внутри. Разве с ангелами не должно быть все совсем наоборот? Разве они не должны вдохновлять тебя на чертовы любовь, добро и бабочек? Я никогда не слышала, чтобы Дино хоть когда-либо разговаривал с кем-то в таком тоне. ‒ Сначала ты чуть не убил меня, потом вдруг решил спасти, а теперь заявляешь, что едва ли не сожалеешь об этом?! ‒ скрещивая руки, защищаясь от него невербальными сигналами, я тем не менее, стою на достаточно близком расстоянии для того, чтобы в случае чего сломать ему руку... или еще что-нибудь. Делаю несколько коротких вздохов, но это не помогает; уже ничего не помогает, и я перестаю контролировать поток слов и вопросов, которые вертятся у меня на языке.

‒ Если ты ждешь, что я упаду на колени в благодарностях, то этого не будет. ‒ отрезаю, усмехаясь краешком рта, но мои глаза остаются холодными, как лед. ‒ С каких пор ты решил, что имеешь право распоряжаться моей жизнью, как будто я твоя собственность?! ‒ я ощущаю, как повышается тон моего голоса и температура моего тела; мы оба сильно рискуем быть обнаруженными, если кто-то из наших надзирателей имеет чуткий сон, и случайно услышит меня. Я умоляю себя успокоиться, вспоминая, что в таких случаях обычно делают люди. Считают до десяти? Глубоко дышат? Моя грудная клетка быстро поднимается и опускается, и я медленно качаю головой, задавая вопрос, который мучил меня больше всего все это время. ‒ Просто скажи, зачем ты это сделал? ‒ тон голоса становится тише, и я ловлю его взгляд, словно хочу найти там все ответы. Не знаю, что это тогда был за порыв ‒ внезапно проснувшаяся совесть за то, что он сделал со мной до этого, банальное желание защитить ближнего и слабого, или что-то большее, недоступное для моего понимания? Я не знаю, клянусь, я не знаю.

Но очень сильно хочу узнать.

Подпись автора

,, но жить с ней — как в аду: что ни день,т о    о ч е р е д н а я   п-ы-т-к-а.  иногда мне кажется,
что когда-то я подписался на каждодневный БДСМ // без стоп слова ,,

там глубоко-глубоко внутри
что-то на твой голос отзывается.
только никому не говори,
что тебе это нравится
х х х

Мне нравится тешить себя весьма глупой иллюзией на тему того, что у меня есть выбор; нравится думать, что я прямо сейчас могу развернуться и уйти отсюда, оставив после себя лишь не самые приятные воспоминания и легкий след энергетики ярко-малинового цвета. Нравится думать, что именно я, и никто иной, провоцирую в хрупкой ангельской натуре необратимые изменения, что рано или поздно приведут к штормам и порывам шквалистого ветра, которых стоит опасаться. Всем, кроме меня. То ли из-за безрассудства и храбрости, то ли из-за природной глупости я будто назло себе иду в эпицентр этой бури, шаг за шагом проваливаясь в бездну, из которой мне больше никогда не выбраться. Каждое его движение, каждый легкий, но весьма многозначительный шаг в мою сторону словно еще больше распаляет во мне любопытство. Интересно, как далеко еще он сможет зайти. Интересно, сколько слоев из перепутанной тьмы я еще смогу извлечь на свет божий. Интересно, как долго выдержу я сама, продолжая делать вид, что держу ситуацию под контролем, когда этот самый контроль давным-давно испарился из моих рук.

Я думаю, что управляю им, но на самом деле это он управляет мной; каждый мой шаг становится зеркальным отражением его движений, но я не отдаю себе в этом отчета, захваченная тем, как его взгляд, еще более холодный, чем мой, действует на меня. ‒ Я не умею благодарить. ‒ эхом отзываюсь на его весьма риторический вопрос, хотя он и так знает ответ на него. Я могу подарить лишь парочку ночных кошмаров, которые раз и навсегда лишат его спокойного сна, но никогда не буду смиренно говорить ему "спасибо" просто за то, что он поступил, как ангел. Хотя на самом деле едва ли таковым является; мне не нужны никакие слова, чтобы видеть это по-настоящему. Я медленно отступаю назад, шаг за шагом, пока и без того небольшое пространство комнаты не заканчивается под моими крыльями. Лопатки прижимаются к ледяной стене, вызывая град мурашек от контраста температур с моей горячей кожей. Я дергаюсь, пытаясь отвоевать себе немного свободного места, но понимаю, что нахожусь в ловушке, в которую сама же себя загнала.

‒ Что ты делаешь? ‒ удивительно, как спокойно звучит мой голос, не выдавая и сотой доли того противоречивого пламени, которое бушует у меня внутри. Никогда не могла пожаловаться на недостаток уверенности в себе, но прямо сейчас простое действие ‒ поднять голову и посмотреть в глаза Дино; кажется мне практически невыполнимым. Я слишком хорошо знаю, что увижу там; отблески огня, на который мы оба смотрим на самом деле, не решаясь протянуть к нему руку, чтобы не обжечься. Он словно читает мои мысли, и конечно же, поступает назло; прохладные пальцы берут меня за подбородок, и я инстинктивно отшатываюсь назад, словно желая слиться с каменной стеной еще больше, невзирая на темные крылья, для которых не оставалось никакого места. Меня с головой накрывает странное ощущение дежавю; кажется, будто его пальцы сейчас снова скользнут вниз, к моей шее, лишив меня последних остатков воздуха, которого и так было в нехватке. Надавят на хрупкие кости моего горла, и на этот раз, не остановятся, словно призывая меня наконец-то замолчать навечно. Я сглатываю ком, который образовывается в горле, и слегка приоткрываю рот в попытках поймать несколько вздохов губами. ‒ Ты пугаешь меня. ‒ произношу шепотом, и это чистая правда, только теперь я знаю, что должна делать с этим страхом. Я больше не позволю ему застать себя врасплох; я наконец-то посмотрю ему в глаза, не опасаясь того, что именно смогу там увидеть.

Его тяжелая ладонь ложится на мое оголенное плечо, и я вздрагиваю от неожиданности; волна дрожи проходит по моим сдавленным в ловушке крыльям, как будто мое тело само собой подает сигналы бедствия, умоляя меня выбираться как можно скорее. Но я не двигаюсь; запертая между его руками и стеной позади меня, пытаюсь сосредоточиться хотя бы на слове из того, что он говорит, игнорируя волны мурашек, что рассыпаются по моим ключицам к шее от контраста температур и его прикосновений. Я слабая, так он говорит; пусть будет так, потому что это чистая правда. Мой подбородок слегка дрожит в его руках, и я прикрываю глаза, чуть склоняя голову, чтобы потереться щекой о тыльную сторону его ладони. Что-то внутри меня обрывается, и я больше не могу сдерживать всепоглощающее желание сдаться; мне нужно сделать лишь одно крошечное движение вперед, для того чтобы накрыть своими губами его губы в обжигающем поцелуе.

Вкус его свежей и слишком чистой для меня энергетики взрывается на кончике моего языка; прерывисто вздыхая, я зарываюсь пальцами в его запутанные светлые волосы, притягивая его к себе еще ближе, настолько близко, насколько это возможно, чтобы между нашими телами не осталось вообще никакого расстояния. Никогда. Слишком быстро теряю границы дозволенного, слишком быстро теряю контроль, позволяя его рукам держать себя, а своим ‒ беспрепятственно блуждать по его плечам и телу. Вбираю его губы без остатка, бесконтрольно покусывая и углубляя следующий поцелуй, не давая ни ему, ни себе, шанса выбраться и сделать хотя бы один спасительный выдох и вдох. Его вкус обезоруживает меня, он ‒ чистый холст, на котором я бессознательно оставляю свои отметины, порчу его одним прикосновением своей кожи к его. От волнующего осознания того, что он находится в моих руках, по телу пробегает разряд чистого электричества. Отстраняюсь от его распухших губ на один миллиметр, поднимая голову, чтобы заглянуть ему в глаза. ‒ Только скажи, и я остановлюсь, ‒ шепчу прямо напротив его рта; но мы оба знаем, что я снова лгу.

Подпись автора

,, но жить с ней — как в аду: что ни день,т о    о ч е р е д н а я   п-ы-т-к-а.  иногда мне кажется,
что когда-то я подписался на каждодневный БДСМ // без стоп слова ,,